Новая рубрика-рассказ к 80-летию начала Великой Отечественной войны.

Рассказы для этой рубрики взяты из книги Дмитрия Шеварова «Ушли на рассвете», опубликованной в «Российской газете». Книга посвящена судьбам и стихам 25 молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Название книги так верно отражает жизнь этих молодых ребят, почти мальчиков 19 и 20 с небольшим лет…

 

********

 

ПАВЕЛ КОГАН, 24 года

Павел родился в Киеве в интеллигентной семье. В 1922 году его родители переехали в Москву, Павел вырос в писательском доме в Камергерском переулке. В детстве он был увлекающимся подростком, любил путешествовать, исходил пешком многие районы Центральной России. В более старшем возрасте ездил в геологические экспедиции. И достаточно рано начал писать стихи.

В 1936 году Павел Коган поступил в лучший гуманитарный ВУЗ СССР – Институт истории, философии и литературы.

Павел и его друзья, в отличие от предыдущего поколения, не верили в то, что насилием можно сделать мир справедливее и добрее. Да, они готовились воевать, но не за абстрактные идеи, а за родину, за маму, за невесту.

В юношеских стихах Павла Когана слова «бой», «кровь», «пуля», «патроны» мелькают как приметы времени, без всякого пафоса, как, к примеру, «керосиновая лавка», «тыквенная каша», «папиросы» и «рахитичные колёса грузовика системы АМО». Милитаризм был чужд ему.

В своей неоконченной поэме Павел вспоминает, как в детском саду воспитательница давала малышам урок ненависти: сказала, что куклы – это буржуи, и раздала детям палки.

 

Сначала кукол били чинно

И тех не били, кто упал,

Но пафос бойни беспричинной

Уже под сердце подступал…

 

Павел бить кукол отказался, палку отбросил и заплакал. Воспитательница назвала его «Лживым эгоистом», «испорченным ребёнком» и «буржуазным гуманистом».

… Впервые стихи Когана появились в печати в 1960-е годы. Еще в 1937 году вместе с другом Георгием Лепским Павел Коган сочинил несколько песен, в том числе песню «Бригантина», с которой уже в 1960-е годы началась его известность.

Пацаны начала 1970-х растащили его стихи по школьным тетрадкам, на эпиграфы к сочинениям брали строчки из стихов Когана.

 

Есть в наших днях такая точность,

Что мальчики иных веков,

Наверно, будут плакать ночью

О времени большевиков…

Что сказали бы поэты, узнав о том, что их предвоенные строчки сработали через сорок лет. Почему-то думается, что эта новость не очень обрадовала бы их.

Во-первых, они считали войну с фашизмом – последней войной. Они были уверены, что защитят от гибели и настоящую, и будущую Россию.

Во-вторых, вернись они с фронта, о многом возмужавшие поэты сказали бы иначе – резче и глубже. К написанному до войны, они относились как к черновику. «Впопыхах плохие песни мы сложили…». Стихов Когана, написанных во время войны, не сохранилось.

 

Павел Коган, переводчик разведотряда, погиб 23 сентября 1942 года на сопке Сахарная Голова под Новороссийском.

 

Из письма Павла Когана другу (июль 1942 года):

«… 3-го был бой, а 4-го – день моего рождения. Я шёл и думал, что остаться живым в таком бою всё равно, как ещё раз родиться. Сегодня у меня вырвали несколько седых волос. Я посмотрел и подумал, что этот, наверно, за ту операцию, а этот вот за ту… Родной, если со мной что-нибудь случится, напиши обо мне, о парне, который много хотел, порядочно мог и мало сделал».

 

Стихотворения Павла Когана

 

Девушке

Тебе опять совсем не надо

Ни слов, ни дружбы.

Ты одна.

Шесть сотен вёрст до Ленинграда

Заснежены, как тишина.

А я пишу стихи, которым

Увидеть свет не суждено.

И бьют косым крылом просторы

В моё обычное окно.

И, чуть прищурившись, я слышу,

Как каплет с крыш,

Я слышу, как,

Шурша, как шёлк,

Спешат по крышам

Старинной выковки века,

Как на распахнутом рассвете

Ты слёзы вытерла с лица.

Так мир устроен –

Дым и ветер,

Размах и ясность до конца.

1937г.

 

Бригантина

Надоело говорить и спорить,

И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса…

Капитан, обветренный, как скалы,

Вышел в море, не дождавшись нас…

На прощанье подымай бокалы

Золотого терпкого вина.

Пьём за яростных, за непохожих,

За презревших грошевой уют,

Вьётся по ветру весёлый Роджер,

Люди Флинта песенку поют.

Так прощаемся мы с серебристою,

Самою заветною мечтой,

Флибустьеры и авантюристы

По крови, упругой и густой.

И в беде, и в радости, и в горе

Только чуточку прищурь глаза, —

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса.

Вьётся по ветру весёлый Роджер,

Люди Флинта песенку поют,

И, звеня бокалами, мы тоже

Запеваем песенку свою.

Надоело говорить и спорить,

И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса…

1937г.

 

Гроза

Косым, стремительным углом

И ветром, режущим глаза,

Переломившейся ветлой

На землю падала гроза.

И, громом возвестив весну,

Она звенела по траве,

С размаху вышибая дверь

В стремительность и крутизну.

И вниз. К обрыву. Под уклон.

К воде. К беседке из надежд,

Где столько вымокло одежд,

Надежд и песен утекло.

Далеко, может быть, в края,

Где девушка живет моя.

Но, сосен мирные ряды

Высокой силой раскачав,

Вдруг задохнулась и в кусты

Упала выводком галчат.

И люди вышли из квартир,

Устало высохла трава.

И снова тишь.

И снова мир.

Как равнодушье, как овал.

Я с детства не любил овал!

Я с детства угол рисовал!

 

 

Подготовлено по материалам открытых источников