Новая рубрика-рассказ к 80-летию начала Великой Отечественной войны.

Рассказы для этой рубрики взяты из книги Дмитрия Шеварова «Ушли на рассвете», опубликованной в «Российской газете». Книга посвящена судьбам и стихам 25 молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Название книги так верно отражает жизнь этих молодых ребят, почти мальчиков 19 и 20 с небольшим лет…

********

БОРИС СМОЛЕНСКИЙ, 20 лет, стрелок легкострелковой бригады. Погиб 16 ноября 1941 года под Медвежьегорском.

Его стихи – как тугие паруса, полные ветра. И как больно думать, что котомка с военными стихами Бориса лежит где-то в земле.

А при жизни поэт опубликовал 24 строки. Об их публикации Боря сообщил домой в письме из армии: «Сегодня испытал забытое наслаждение, читая на всех углах «Окно Карелофинского ТАССа» – здешнего РОСТА. Посредине – сводка Совинформбюро, по бокам – две больших карикатуры с 24 строками, а подписи – мои. Я был, когда «Окно» выходило из-под типографской машины, радовался по-щенячьи». Гонорар за эту публикацию Борис перечислил в Фонд обороны.

Борис родился сто лет назад – в 1921 году в Новохоперское. Родного городка не помнил – родители переехали в Москву. Отец Моисей Пантелеймонович Смоленский был разъездным корреспондентом и часто брал сына в командировки. Моря и города, полустанки и тайга, степи и горы… Семья жила на чемоданах.

Вместе с другом Женей Аграновичем он написал песню «В тумане тают синие огни…», а вместе с Павлом Коганом и Георгием Лепским – «Бригантину».

Любимые композиторы – Бах и Григ. Любимый художник – Ван Гог. Борис не расставался с двухтомником его писем. Любил слушать пластинки с записями скрипача Фрица Крейслера. Ходил под парусом. Евгений Агранович вспоминал: «Он бредил бурями и парусами, мечтал о кораблях и океанах…». Строки из его стихотворения этого периода:

«Я капитан безумного фрегата,

Что на рассвете поднял якоря

И в шторм ушёл…»

Борис поступил на водительский факультет Ленинградского института инженеров водного транспорта. В армию его призвали ещё до войны, и он попал на Север в стройбат. Вчерашние студенты корчевали пни, расчищая площадку для строительства аэродрома близ деревни Бесовец.

В письме любимой девушке, написанном сразу после 22 июня, он краток: «Всё в порядке. Война с Германией, я в армии. Ты ведь знаешь, у меня никогда не было желания отсиживаться за чужими спинами. Борис».

Он был рад, что вместо кирки или лопаты у него в руках винтовка. Пусть и образца 1912 года. Всё-таки оружие.

В начале октября три финских дивизии прорвали фронт и захватили Петрозаводск. 2-ю легкострелковую бригаду и 37-ю стрелковую дивизию бросили в прорыв, и они оказались в окружении. Борис Смоленский погиб 16 ноября 1941 года.

В середине декабря 2-ю легкострелковую бригаду расформировали вследствие «безвозвратных потерь».

«Смоленский Борис Моисеевич, 1921 г. рождения, уроженец города Новохоперска, призванный в С.А. райвоенкоматом г. Москвы, значится погибшим 16 ноября 1941 г. Похоронен: н/п Падун Медвежьегорского района Карело-Финской ССР».

Скоро поисковики найдут его вещмешок со стихами и дневниковыми записями. В его довоенных черновиках есть две скупые строчки, которые не требуют комментариев:

«…И на Карельском перешейке

Ещё находят наши дневники…»

 

Стихотворения Бориса Смоленского

 

***

Сегодня наш последний вечер,

Темно, и за окном январь.

Ни слова, ни огня, ни крика.

Пусть тишина как на пари.

Открой рояль. Сыграй мне Грига

И ничего не говори.

Молчи. Пусть будут только тени

На клавишах и на висках.

Я спрячу голову в колени

Чтоб тишину не расплескать.

1939 г.

 

***

Я сегодня весь вечер буду,

Задыхаясь в табачном дыме,

Мучиться мыслями

О каких-то людях,

Умерших очень молодыми,

Которые на заре или ночью

Неожиданно и неумело

Умирали,

Не дописав неровных строчек,

Не долюбив, не досказав, не доделав….

1939 г.

 

***

Учебник в угол – и на пароход

В июнь, в свободу, в ветер, в поцелуи

И только берега, как пароход,

Стянули неба синюю кривую.

1939 г.

 

********

ГЕОРГИЙ ВАЙНШТЕЙН, 22 года. В 1941 ушёл добровольцем на войну и не вернулся.

Волею судьбы и послевоенных обстоятельств маленький архив Георгия Вайнштейна оказался в семье поэта Андрея Анпилова.

Вот что рассказывает Андрей Дмитриевич: «Георгий родился в 1919 году. Сто лет прошло. В семье его звали Жориком, в институте Жорой.

Есть фото 1924 года, в Берлине. Может, отец там работал по торговой линии. Судя по всему, детство у мальчика было золотое, книжное. Один ребенок на всю семью, на двух сестёр и брата. Дядя Федя не завёл своих детей и вся его любовь досталась Жорику.

Учился в ИФЛИ с 1939-го, писал стихи. Немного стихотворений осталась, да перевод плача Ярославны. В РГАЛИ, кстати, есть записка рукой Пастернака: пропустить на мой вечер студентов Павла Когана и Георгия Вайнштейна…»

В Интернете нашлись два фрагмента из мемуаров. Про школу и по институт.

«Есть в списке и Жора Вайнштейн. Он вспоминается пухленьким маменькиным сыночком. Они жили вдвоём с матерью, отца у Жоры не было. Мать его боготворила и частенько провожала в школу. Жора тоже ушёл на фронт и пал смертью храбрых в бою. Потом мы все узнали, что мама Жоры не смогла вынести горя, Она выбросилась из окна той комнаты, где так счастливо жила до войны со своим единственным сыном…» (Надежда Манжуло).

«Жора Ванштейн тоже был эрудитом, из числа «ходячих энциклопедий». Он мог часами не закрывать рот, выдавая разнообразную информацию. От него я узнал о переводах Омара Хайяма, сделанных Тхоржевским, о дневниках Жюля Ренара…

Жора хорошо знал немецкий, переводил Гейне, писал и сам стихи… В них не было никакого бряцания оружием и «всех победим» … Их мир – это мир одиноких чудаков, способных страдать, но не способных на зло. Со своими стихами они не вылезали на трибуну и не мнили себя будущими поэтами, которые теперь могут пренебрегать науками. Интересы их были связаны с книгами, умудрялись они как-то оставаться вне житейского. Фигуры их сугубо штатские, они были освобождены не только от армии, но даже и от физкультуры. Однако каким-то образом оказались в армии и не вернулись…» (Г.Н. Эльштейн-Горчаков.)

Стихи, что остались от Жорика, – с печатью дара, хотя еще неизвестно какого. Переводчик бы вышел точно, судя по учёному складу и отзывам – литературовед бы получился не рядовой. А может – и настоящий поэт. Жаль, что сохранившаяся тетрадь – школьная ещё. Стихотворений последних лет не осталось, что не значит, что их нет нигде. Может, их отдавали писательнице Дубинской, когда она собиралась писать книгу о Жорике. Может где-то в архивах… От семьи Жорика не осталось никого кровного. Всё, кажется, было за то, чтобы Жорика забыли все и навсегда. Но не все забыли…

 

Стихотворение Георгия Ванштейна

 

«Прощание»

 

В чёрной мгле зажглась звезда далёкая,

Буйный ветер зарыдал и стих,

Ты ушла печально, одинокая,

Бросив мне холодное «прости»

И я вспомнил тот весенний вечер,

Когда милой я тебя назвал,

В этот вечер нашей первой встречи.

Помню я тебя поцеловал.

Это ложь, что мы с тобой расстались,

Это ложь, что ты ушла в туман,

Ты ушла – вокруг меня осталась

Только ночь, сводящая с ума.

Буйный ветер воет и рыдает,

Сердце мне своей тоскою рвёт,

Это по тебе, моя родная,

Ураган бушует и поёт.

Это по тебе, моя родная,

Майской ночью соловьи грустят,

Твой туманный облик вспоминая,

Вспоминая твой печальный взгляд.

Пусть же громче завывает вьюга,

Заглушив бренчание гитар,

Так прощай же, милая подруга,

Пропадай крылатая мечта.

Я пошёл дорогою далёкою,

Я сложил печально-звонкий стих,

Я догнал подругу черноокую

И вернул последнее «прости».

В чёрной мгле зажглась звезда далёкая,

Злобный ветер зарыдал и стих…

Ты ушла печально-одинокая,

Унося мой запоздалый стих.

1930-е годы

 

По материалам «Российской газеты — Неделя»